Победы, которые не умирают - Юлия Ефимова

Ещё недавно Гектор обиделся бы на такое пренебрежение, но сейчас лишь кивнул и отправился к морю.

Херсонес Фракийский – вытянутый с запада на восток полуостров, омываемый Эгейским морем с севера и проливом Геллеспонт с юга, – был, по сути, границей между Европой и Азией, границей между миром северных варваров и цивилизованных эллинов. На нём располагались несколько небольших поселений: Сест, Элеунт, Кардия, Пактия, Мадит. В Сесте они в данный момент и находились. Городок обладал самыми мощными укреплениями на полуострове. На противоположном берегу Геллеспонта, чуть дальше на юг вдоль эгейского побережья Азии, располагалась знаменитая Троя, но если ещё не так давно Гектор мечтал бы её увидеть, то теперь даже не вспомнил о битвах, гремевших неподалёку столетия назад.

Порт Сеста, как и Фалерская гавань Афин, был шумным, повсюду царила суета, сновали туда-сюда моряки, торговцы, рабы-грузчики, слышалась речь не только эллинская, но и совершенно незнакомая, а одежды поражали пестротой расцветок и разнообразием фасонов.

Это было неудивительно, ведь Херсонес находился на перекрёстке важнейших торговых путей: отсюда можно было попасть на юг – в Египет – и на север – во Фракию. Но главное, вдоль берегов Херсонеса протекали воды Геллеспонта – пролива, через который проходил путь из Эгейского моря в Пропонтиду, а оттуда через Боспор – в Понт Эвксинский.

В отличие от Афин, в Сесте преобладали выходцы с Востока и другие представители варварских народов. Здесь были фракийцы в лисьих шапках с острым верхом и закрывающими уши лентами, пёстрых бурнусах, с ногами, обмотанными оленьими шкурами; персы с войлочными тиарами на голове, в кафтанах и кожаных штанах, иногда – в диковинных железных панцирях, напоминающих чешую; арабы в длинных развевающихся бурнусах; финикийцы в богатых украшениями одеяниях из прекрасных тканей, которые славились повсюду, и многие другие, кого Гектор не знал. Он с любопытством рассматривал всех вокруг и вдруг заметил мальчика, примерно своего ровесника, который тоже пялился на окружающих. Впрочем, «пялился» было не совсем точным выражением. Скорее, спокойно и внимательно рассматривал, прикидывая что-то про себя. Судя по одежде – короткому хитону и плащу-хламису, мальчик был эллином, но было в его облике что-то варварское, необычное, что показалось Гектору привлекательным. Ему захотелось узнать о незнакомце побольше, да и скучно было бродить в одиночестве по новым местам.

Однако не успел Гектор подойти поближе и познакомиться, как мальчик высмотрел какой-то корабль, стоявший в гавани, улыбнулся и помчался к берегу. Гектор последовал за ним. Мальчик явно кого-то встречал, и когда Гектор увидел кого, то и сам не удержался, кинувшись навстречу новоприбывшим. Он узнал Праксидама, чья мощная фигура выделялась на фоне остальных словно гигантская статуя бога или царя.

Праксидам и мальчик едва успели обменяться приветствиями, когда Гектор вмешался и схватил Праксидама за руку.

Тот удивлённо перевёл взгляд на Гектора, и удивление сменилось узнаванием.

– Гектор? Приветствую тебя. Как ты здесь оказался? Ты с отцом?

– Да, мы только что приехали. Маму убили, вот отец и решил уехать. Я не хотел, но он заставил! А я не ожидал вас увидеть! Так рад, что вы здесь! – Праксидам решительным жестом остановил его и резко спросил:

– Софию убили? Кто? Как это случилось?

– Мы не знаем. Я говорил, что не надо уезжать, что мы должны найти убийцу, но он меня не слушал…

– Подожди, не торопись. Вы где остановились?

– У Мильтиада.

– Ну, конечно, где же ещё. К сожалению, мне нужно идти. Я должен навестить старого друга. Кстати, познакомься, это его сын Леандр из Каркинитиды. Леандр, это Гектор из Афин.

– А где это – Каркинитида? – обратился Гектор к Леандру.

– В Таврии. Это полуостров там, на севере Понта, на границе со Скифией. Называется так, потому что населён таврами – это племя горцев…

– Вижу, что твоя любознательность не уменьшилась, – Праксидам чуть улыбнулся Гектору, но в глазах его читались тревога и грусть. – Послушай, сейчас мы с Леандром должны уйти. Передай отцу, что вечером я зайду к нему в дом Мильтиада. До вечера, Гектор.

Леандр тоже кивнул на прощание, и Гектор остался один.

Леандр тихо стоял у окна, не вмешиваясь в разговор Феодора и Праксидама. Оба взрослых познакомились в прошлом году, когда Феодор побывал на Хиосе, который вёл активную торговлю с Понтом. Здесь же оказался Праксидам, закупавший хиосское вино. На Хиосе находился также Меарон из Милета, с которым были знакомы и Праксидам, и Феодор, так что все трое легко нашли общий язык. Эгинец рассказал об обществе, созданном несколькими его соотечественниками для торговых операций. Корабль принадлежал наиболее богатому члену общества, а ещё трое, включая Праксидама, под взятые кредиты наняли команду и закупали товары на далёких рынках, с немалой выгодой продавая их на Эгине или переправляя дальше на Пелопоннес.

Вообще-то, Эгина больше торговала с западными землями и с Египтом, но Понт, который несколько десятилетий назад был в основном торговым партнёром ионийских полисов, постепенно становился всё привлекательнее для эллинских, в частности, афинских, купцов. Эгинцы решили не стоять в стороне. Эгина недаром была одним из центров эллинской торговли, собрав на небольшом клочке земли немалые богатства. Этот остров стал первым местом в Элладе, где лет сто назад появились деньги, и именно Эгина начала когда-то устанавливать единые меры веса монет.

Феодор уже давно налаживал связи для торговли. Каркинитида не была крупным полисом, скорее пока это было очень маленькое поселение, находившееся вдали от торговых путей. Основной поток товаров Северного Понта шёл через Ольвию с соседней Борисфенидой и Пантикапей, которые между собой почти не были связаны, и лишь те корабли, что изредка курсировали между этими полисами, иной раз бросали якорь в гавани Каркинитиды, да и то ненадолго. Каркиниты пользовались любой возможностью достать ценные товары, но продавать свои вне Северного Понта у них было очень мало возможностей. Феодор постоянно бывал в Ольвии для покупки или продажи товаров, но он давно хотел наладить прямые поставки в Элладу или Ионию из Каркинитиды и обратно. Своих товаров жители Каркинитиды пока производили немного, но они вполне могли торговать зерном, рыбой, морепродуктами или полученными в обмен от скифских племён шерстью, шкурами и кожами. Собственно, Ольвия торговала тем же, но Каркинитида могла продать кое-что подешевле или без торговых пошлин.

В последние годы торговля была затруднена из-за захвата Персией торговых путей в Эгейском море, многие эгейские купцы боялись отправлять в Понт свои корабли, но потребности растущих городов Эллады вынуждали их идти на риск, сбиваясь в крупные караваны. Так корабль Праксидама и его товарищей оказался на Херсонесе Фракийском, из которого шёл путь в Понт. Отсюда корабль должен был сопровождать Феодор. С караваном они планировали добраться до Истрии, а затем плыть в Каркинитиду через Ольвию, где они собирались продать часть товаров.

В качестве товара на обмен и продажу были отобраны амфоры с дорогим хиосским вином, которое славилось среди понтийских эллинов не меньше, чем рабы с этого острова, где был один из крупнейших рынков рабов. Ещё одна партия более дешёвого вина была закуплена на Лесбосе. Это вино через эллинов нередко шло на обмен скифам. Высоко ценилось и оливковое масло с Самоса, Фасоса или Клазомен, и эгинцы предпочитали закупать именно их отправки в Понт.

Сотрудничество обещало быть выгодным настолько, что в этом году Феодор решился оставить свои поля и вместе с сыном пустился в плавание, чтобы встретить корабль из Эгины на Херсонесе и лично доставить в Каркинитиду. Херсонес Фракийский был выбран потому, что отсюда легко было отправиться в любом направлении. Кроме того, Праксидам был знаком с Мильтиадом, чьё благоволение позволило бы им чувствовать себя более-менее в безопасности в проливах. Тот мог обеспечить и охрану и связь.

План Феодора состоял, помимо торговли, в том, чтобы познакомить сына с эллинскими традициями, обычаями и научить морскому делу. Поэтому по возвращении из Каркинитиды корабль с грузом должен был плыть на Эгину вместе с Леандром, которого Праксидам обещал устроить в обучение к эгинским морякам. Леандр предвкушал поездку с огромным нетерпением.

Оказавшись до прибытия Праксидама в Сесте, Феодор сплавал на попутном корабле в родной Милет. Город показался ему незнакомым. Некогда богатый и могущественный, выводивший многочисленные колонии повсюду, Милет превратился в провинцию ещё более богатой и могущественной Персидской державы, которая диктовала городу свою политику и назначала своих правителей. Впрочем, нельзя сказать, что Милет не процветал – он оставался богатым городом, но не был самостоятельным. Тираном Милета Дарий сделал Гистиея, который во всём следовал указаниям сюзерена.